Роберт Сальваторе - Церковная песня [Гимн Хаоса]

Затем показались и враги – скорее враг, так как не стоило принимать в расчет спотыкающегося дварфа. Волшебника заинтриговал молодой ученый, высокий и стройный парень, около двадцати лет, со знакомыми пытливыми глазами.

Абалистер чувствовал растущую уверенность Барджина и знал, что темный священник все держит под контролем, что Барджин и проклятие не будут повержены.

Почему-то это не очень радовало волшебника. Он долго и пристально смотрел на молодого священника, даже скорее мальчишку, который храбро и глупо пришел на встречу своей судьбе.

Каддерли кивнул Ивану. Глаза дварфа опасно сощурились, когда он взглянул на злого священника.

– Не следовало тебе этого делать, – прорычал Иван низким, ничего хорошего не обещающим голосом. Он высоко поднял топор и бросился в атаку. – Не следовало…

Волны ментальной энергии остановили Ивана посреди разбега прямо с поднятой ногой. Заклинание Барджина прорвалось через сопротивляемость дварфа, и Иван застыл на месте. Он боролся изо всех сил, но Барджин не был колдуном-недоучкой, и это была его благословленная тьмой комната с алтарем, где жреческая магия имела полную силу. Иван выдавил из себя несколько неразборчивых звуков, а потом совсем замолчал и перестал двигаться.

– Иван? – спросил Каддерли дрожащим голосом, так как догадывался и судьбе дварфа.

– Давай, говори с ним, – поддразнивал Барджин. – Дварф слышит каждое твое слово, но, заверяю тебя, он не ответит.

У Каддерли пробежали по спине мурашки от смеха Барджина. Они так далеко прошли и столько преодолели. Пикел погиб по дороге, а Иван был весь изранен. И все напрасно. Он смотрел на темного священника с жуткими останками Мулливи за его спиной и понимал, что с ними ему не справится.

– Ты пробился через мою внешнюю оборону, и за это заслуживаешь моего уважения, – продолжал Барджин. – Но если ты полагал, что моя истинная мощь откроется тебе в тех пустых и бесполезных коридорах, так познай же свое безрассудство. Посмотри на меня глупый молодой священник, – он махнул рукой по направлению к дымящей бутылке, – И посмотри на агента Талоны, которого ты сам пробудил. Туанта Квиро Минакай, Смертельный Ужас! Почувствуй на себе благословение Талоны, молодой священник, так как твоя несчастная библиотека первой ощутит мощь хаоса, который будет править всем регионом долгие века!

Сейчас угроза не звучала такой уж пустой для Каддерли. Талона – он знал это имя, повелительница яда, болезни.

– Ты что, думал, что бутылку не охраняют? – засмеялся Барджин. – Ты что, собирался просто придти сюда, победив несколько мелких чудовищ, и просто закрыть бутылку, которую ты САМ! – снова священник сделал ударение на этом болезненном слове, – Сам открыл?

Каддерли почти не слышал его болтовню. Его внимание было привлечено к бутылке и струе розового дыма, поднимающегося из нее. Он обдумывал идею выстрелить по ней из арбалета разрывным дротом. Ну, и где же тогда будет посланник Талоны? Но Каддерли опасался таких резких действий, опасался, что разбитие бутылки, вызовет еще более страшные последствия.

Внезапно его внимание было отвлечено от бутылки, и шанс был упущен. Темный священник не торопясь подошел к нему, его рука, сжимающая любопытную булаву с навершием в виде хорошенькой девичьей головки, невинного лица, которое почему-то напомнило ему Данику, была поднята.

Абалистер не стал обдумывать свои действия. Он сфокусировал внимание на дварфе, стоящем в паре шагов перед молодым человеком. Волшебник призвал все свои силы, послал заклинания через волшебное зеркало, пытаясь воспользоваться им для фокусировки своих магических энергий.

Собственный двеомер зеркала, не предназначенный для таких экспериментов, сопротивлялся как мог. Зеркалом можно было пользоваться, чтобы увидеть отдаленные места, разговаривать с различными существами, даже для перехода в те места, но теперь Абалистеру нужно было гораздо большее, он хотел расколдовать этого сурового дварфа.

Задача была бы очень сложной, даже для такого могущественного волшебника как Абалистер, если бы он пытался расколдовать человека, но Иван, даже полностью подчиненный парализующим заклятием Барджина, со всем дварфским упрямством боролся и с вторжением волшебника.

Абалистер сжал зубы и сконцентрировался еще больше. На лбу проявились вены, ему уже начало казаться, что такая попытка уничтожит его, но Барджин был уже близко к молодому человеку, слишком близко, высоко занеся свою кошмарную булаву.

Абалистер приник губами к зеркалу и зашептал, надеясь, что его услышит только дварф:

– Впусти же меня, дурак!

Барджин подходил все ближе, зло и победоносно улыбаясь. Каддерли казался легкой жертвой, внешне совершенно не готовый защищаться. У молодого ученого была трость с набалдашником в руке, но он даже не поднял ее.

На самом деле, Каддерли решил положиться на другой трюк, единственное, что, по его мнению, могло остановить этого величественного священника. Он сжимал и разжимал руку, напрягая мускулы, готовясь ударить только одним пальцем. Он много раз видел и даже чувствовал на себе этот прием Даники.

Барджин был в шаге от Каддерли, двигаясь уже осторожно, опасаясь, что молодой человек ударит снизу тростью.

Каддерли держал толстый конец трости прижатым к полу. Барджин отпрыгнул в сторону, подальше от оружия и нанес пробный удар булавой. Каддерли легко уклонился, но самообладание чуть не подвело его, когда он увидел, как навершие булавы превратилось в злобную голову какого-то неземного чудовища, из открытой пасти которого торчали клыки.

Впрочем, он сохранил достаточно здравого смысла чтобы ответить, и Барджин, который ожидал удара тростью, пропустил выпад молодого человека.

Каддерли со всей силы вонзил палец в плечо Барджина. Он знал, что ударил именно в нужную точку, так же как Даника часто ударяла его. На лице темного священника отразилось полнейшее недоумение, и Каддерли чуть не захихикал от счастья.

– Опустошающее прикосновение! – пояснил он.

Но, несмотря на то, что Барджин действительно был ошарашен, его рука с булавой вовсе не повисла безвольно, как оно ожидалось.

Каддерли такого поворота событий не ожидал, так что с трудом среагировал на следующий удар Барджина. Каддерли присел и увернулся, но оружие все-таки зацепило плечо, и искаженное злобой лицо впилось в него зубами. Каддерли хотел откатиться и вскочить на ноги, но удар совершенно сбил его с толку и он тяжело врезался в один из книжных шкафов.

Рана не была опасной, но волны боли, идущие от раны и захлестывающие молодого человека целиком без сомнения представляли опасность. Каддерли всего трясло, он с трудом понимал происходящее вокруг, перед глазами все расплывалось. Он знал, что был обречен, что не сможет парировать следующую атаку Барджина.